От войны к войне: побег из Сирии в Сектор Газа
“До войны Сирия была “открытой” страной. Мы могли тут передвигаться и жить. Я никогда не путешествовал по другим странам, но мы знали, что могли бы выехать за границу – в Ливан или Иорданию. Психологически, знать, что вы можете передвигаться и путешествовать – это совершенно другое ощущение, чем сидеть здесь, в Газе. Сейчас мы просто застряли в большой тюрьме, из которой мы не можем выбраться”.
Эти слова произносит 43-летний Эйяд Юсеф, который родился в лагере беженцев на юге Сирии Джарамана в семье палестинцев. Его родители были вынуждены покинуть деревню под Сафадом во время Накбы 1948. Юсеф говорит, что он всегда мечтал о возвращении в Палестину, и когда он с семьей бежал из Сирии в 2013 году, он почувствовал, что это шанс вернуться на свою родину.
После приезда в Ливан, Юсеф и его семья вылетели в Египет: “Как только я добрался до Египта мне сказали, что самый простой способ добраться до Газы – через туннели. Пройти через туннели мне стоило 100 шекелей и всего через несколько минут я был в Газе.”
Для Эйяда Юсефа и других палестинских беженцев из Сирии, которые успели войти в Газу через систему тоннелей прежде, чем она была в значительной степени разрушена, осознание того, что такое жизнь в Газе, стало болезненным. В Газе насчитывается около 220 семей беженцев из Сирии, но нет никого, кто бы позаботился о них. “Я не могу работать, как так я слеп, а международными учреждениями — Красный Крест, ООН и другим — нет дела до нас. Мы имеем право на помощь от БАПОР, но у нее нет денег. Я получил всего 900 шекелей в последние 3 месяца от БАПОР”.
Юсеф не был слепым, когда он пришел в Газу. Он говорит, что начал страдать от очень сильных головных болей, прежде чем потерял зрение в январе 2015 года. Врачи считают, что его состояние было вызвано стрессом. Теперь Эйяд мечтает уехать из Газы, чтобы найти врачей, которые могли бы помочь ему.
Еще один палестинский беженец, чья семья жила в Яффо, также столкнулся с медицинскими трудностями после того, как перешел из Сирии в Газу через туннели в 2012 году.
“Мой сын болен, – объясняет 45-летний Абдулхади Шантаф. – Его организм не может правильно расти, и врачи говорят, что ему нужны инъекции гормона роста каждые три дня, но мы не можем себе этого позволить. Я штукатур, но не работал в течение трех лет. БАПОР обещал нам 900 шекелей каждый месяц, но, в действительности, мы получаем 900 шекелей только раз в три месяца”.
Жена Шантафа родилась в Газе и имеет палестинское удостоверение личности. Когда тоннели были открыты, она приходила в Газу пару раз, чтобы навестить свою семью, но в 2012 году, по возвращении в Сирию, ее задержали и отказали во въезде. Сирийские чиновники сказали ей, что она должна “вернуться в Газу”. Шантаф знал, быть с женой и детьми он может только, войдя в Газу. “Я должен был воссоединить свою семью, и я чувствовал, что наконец-то у меня был шанс попасть в Палестину, но с первых минут я понял, что ошибся”.
Во время вторжения Израиля в 2008 году в Газу, Абдулхади и его семья работали в Сирии и говорили, что им было вполне комфортно. Но следя за событиями в секторе Газа, семья Шантаф была в отчаянии и хотела как-то помочь своему народу на оккупированной Палестинской территории.
Шантаф понимают, что в Газе с отсутствием возможности трудоустройства и высоким уровнем бедности жить трудно всем, кто оказался в блокадном анклаве. Абдулхади также находится со своей семьей в безвыходной ситуации, и его детям трудно понять, почему. Они чувствуют себя преданными.
Хотя подавляющее большинство сирийских беженцев в Газе палестинского происхождения, небольшое количество сирийцев приехали через туннели из Египта. Среди них был Муханнад Аль-Набулси, прибывший в 2012 году по совету друга из Газы: “Я был очень наивным и не знал как трудна жизнь в Газе. Но мой друг просто посоветовал мне встретиться с ним в Газе, и я приехал. Экономическая ситуация была немного лучше, чем сегодня, и я начал здесь свой бизнес. Если бы я мог сегодня же закрыть ресторан, запереть дверь и уйти, я бы сделал это в ту же минуту, но выхода нет”.
Первый бизнес Аль-Набулси прогорел, мужчина потерял большую часть своих сбережений, но приобрел горький опыт бизнеса в Газе. Сегодня он держит небольшой ресторан в городе Газа, где продает традиционную сирийскую шаурму.
Сирийские беженцы находятся под опекой агентства ООН по делам беженцев, но вопрос о поддержке ООН усложняется в Газе, потому что делами беженцев на оккупированных палестинских территориях занимается БАПОР. “Ее юрисдикция распространяется только на палестинских беженцев, – поясняет Аль-Набулси. – Сирийские беженцы в Газе, чтобы получить помощь от БАПОР, должны быть в родственных связях с палестинцами. Так что даже ООН не может помочь нам здесь”.
По данным УВКБ ООН, более 11 миллионов человек были перемещены в результате продолжающегося конфликта в Сирии, из которых примерно 5 миллионов покинули страну. Из 560,000 палестинских беженцев, которые были официально зарегистрированы в Сирии до 2011 года, больше половины “потеряли свои дома”, и более 100 000 покинули страну. Миллионы беженцев рассеяны по всему миру, а тысячи других погибли во время переходов.
Решение Муханнад Аль-Набулси идти в Газу после бегства из Сирии по-прежнему преследует его. Он быстро узнал о реалиях жизни в Газе и отчаянно пытается сбежать из этой тюрьмы: “Палестинские семьи в Газе не могут прокормить себя, так как никто не может предложить нам помощь. Мы пришли от войны к войне. Просто покажите мне путь, чтобы выбраться отсюда, и я уйду”.
